Заповедник слов

Меню сайта

2 место. Проза.
Салимова Анастасия, школа 2, 14 лет.

       Глава 1. Тэйлор Мэйсон.

  Сегодня холодновато, но лазурное небо всё же спасло этот день.
  Направо, прямо, опять направо и прямо. Перед глазами привычный магазин. Мелочь порядком достала бренчать в кармане.
  Я всё-таки решилась зайти. При входе на меня накинулся тёплый порыв ветра и звуки, что смешивались между собой. Я взяла пару пачек "M&M's" и прямиком отправилась на кассу, пока очередь не набежала. Кассирша была полной женщиной лет пятидесяти. Всё бы в ней было обычно, если бы не фиолетовые волосы. Её голова просто сияла моим любимым цветом.
  Как всегда, грубо поздоровавшись, она нервно взяла деньги.
  Касса заскрипела, и кассирша своими ватными руками буквально вдавила мою десятку в нужную ячейку. Хотелось уйти, не дождавшись сдачи, но тогда в меня полетела бы мелочь, с несколькими гневными фразами впридачу.
  Я глотала кусками свежий воздух при выходе. Я ушла в себя, задумавшись о Годрике.
  Осматривала всё вокруг, пытаясь вспомнить что-нибудь. Вечно мы ищем воспоминания там, где их нет. Меня кто-то окликнул.
  - Мэйсон! Постой, Тэйлор! Я знаю, ты меня слышишь? - сзади бежала темнокожая Алама.. Её дреды весело скакали вверх и вниз. Она держала в руках что-то похожее на папку с бумагой.
  - Хорошо, - остановившись, я повернулась.
  - Привет! - Алама отдышалась. - Зря ты прогуляла уроки. Сандер тебя повсюду искал.
  - Он что-нибудь сказал? - Однако мне было всё равно, но ведь в таких случаях положено спрашивать что-то подобное. Безразлично я открыла пачку конфет.
  - Нет, он ничего не сказал, - она сделала паузу. - Он кричал! Был просто в ярости! - Алама скорчила лицо и зарычала.
  Я засмеялась. Всегда смешили её подобные выходки.
  - Ты же должна была принести ему пьесу! - добавила Алама, тряхнув руками.
  - Я не могу принести то, чего нет, - пожав плечами, я протянула ей пачку конфет. - Я всё ещё не написала её.. А в руках у тебя...
  - А в руках у меня журнал. Я выкрала, пока никто не видел, - она взла пару конфет. - Думаю, тебе понадобится. Твой пропуск пока только карандашом поставлен. Если он заглянет в журнал и увидит, что ты была на уроках, возможно, тебе не так сильно достанется. - Алама приподняла бровь. - Действуй, - она протянула журнал.
  Стоило мне взять его, он тут же распахнулся на нужной странице. Внутри лежал ластик.
  - Черни! - я расплылась в улыбке, назвав её по прозвищу.
  Потом отблагодаришь, глупый расист, - усмехнулась она. - Давай же, у меня всего пара минут.
  Я стёрла "н". В голове пролетел вопрос: "Почему она сама не сделала этого?"
  Вот и готово. Преступление скрыто.
  - Мэйсон счастлива! - я торжественно вернула украденное Аламе.
  - Ну вот. Теперь говоришь о себе в третьем лице. Это моя фишка.
  - Это"фишка" шизофреников, не придумывай.
  Алама уже бежала по другому концу улицы.
  - Спасибо! - крикнула я вдогонку. Надеюсь, она услышала.
  Глаза снова опустились вниз. Снова небо сменилось серым асфальтом. Руки в карманах и наушники в ушах. Без музыки. Как обычно. Привычка затыкать ими уши, чтобы было слышно ветер и не слышно криков людей. Новый день был таким же серым, как и все предыдущие.

1 место. Проза.
Анфалова Анна, школа 6, 7 класс.

   А провалиться?

Наука.
Общепринятое.
Социальная защита.
Высшего образования у меня так и нет - я выучилась сама, причём превосходно. Экология? Не, не слышала. Подметать дворы? Они шутят что ли? Но вот последний -вариант:. Он мне показался самым достойным. Он мне показался интересным. Меняться я не хотела, но наконец, покинуть дурацкие белые стены больничных коридоров - с радостью. Немного поиграла на публику и вуа-ля! - свобода в моих руках. Теперь у меня есть свой угол недалеко от центра всемирно известной Москвы, ежемесячный доход, вроде как подъём по карьерной лестнице, домашний питомец и свобода. Свобода. Свобода. Свобода: Сорвись я ещё хоть раз, узнай полиция мой почерк - я бы опять попала в похожую ситуацию. Я бы исчезла надолго. И ещё одного шанса мне бы уже не дали. Это был бы полный провал. Крах. У меня есть время. Мой врач, врач, который меня наблюдает, сказал мне хранить терпение. И я держусь. Я не мучаю себя и всё, что движется. Я могу смотреть на людей и видеть людей.
-Всё спасибо, можете возвращаться к работе.
И я так и делаю. Я иду к своему рабочему месту, сажусь и смотрю на телефон, ожидая звонка. И мне звонят. Мне звонят множество раз не дню. В офисе я говорю тихо, приглушённо, чтобы остальные не слышали мои занятные речи. Я не дам им так просто услаждать слух моей болтовнёй. Никогда. Вечером дома меня ожидает повседневность и нелепая простота бытия. Я живу как бомж, я живу как отшельник, я живу, как полагается низам. Но я не бомж - у меня есть постоянное место жительство. Но я не отшельник - я не ограничиваю себя в связях с внешним миром, я не живу в пустынных местах. Но я не низы общество - у меня есть дом, работа, хорошо оплачиваемая работа. Просто мне больше и не надо. Вечером дома я съедаю очередное яблоко, готовлю себе яичницу на ужин. Шесть яиц, масло, соль. Каждый день я ем на ужин яичницу из шести яиц. Яичницу я запиваю кофе. Пять ложек крепкого растворимого кофе, ложка сахара, кипяток доверху. Я выбрасываю огрызок в ведро и иду за стол. У меня есть домашний питомец. У меня есть кот. У меня есть белый кот. Единственное существо, которое жаждет видеть меня каждый день. Я его кормлю.
Утром я варю себе сосиски. Каждое утро я ем по две сосиски. Моего белого кота зовут Майк. Я не знаю, зачем он мне нужен. Я просто нашла его недалеко от мусорных баков. Это животное смотрит на всех добрыми глазами милого мясника. Я просто не могла оставить такое существо на улице. На своём рабочем месте я должна быть ровно в десять. Но я всегда прихожу с двухчасовым опозданием. Поэтому, когда я стою у своего стола, с меня срывают наушники с громко играющей музыкой.
-Господи, да что ты слушаешь!?- вопит начальник.
-Единственное ненужное, что я слушаю, - это ты.
Так мне урезали зарплату. Но я не расстраиваюсь. Плевать я хотела на деньги. Это неважно. Не в деньгах счастье. Тогда в чём же? Ответ на это не знаю даже я. В обеденный перерыв я иду в кафетерий.
Там меня уже знают. Чашка кофе без сливок, кусок яблочного пирога. Я люблю яблочные пироги. Сразу вспоминается Белоснежка. Наливное красное яблоко. Большое. Сочное. Спелое. С ядом. По дороге в офис я покупаю себе одно такое. Без яда. А потом ем. Стою у входа и ем.
Весь день я отвечаю на звонки потенциальных проблем общество. И тот парень, работающий со мной. Работающий в этом же отделе. В отделе по устранению проблем. Ему повезло, что я даже откуда-то знаю его имя. Видимо, приходилось пересекаться. Ровно в шесть вечера я выхожу из здания и прохожу мимо рыжеволосого парня. Я даже успела забыть о том, что должна была ему что-то сказать. Мне уже предлагали гулять в ночь. Мне уже предлагали гулять в ночь по парку. Мне уже предлагали гулять в ночь по набережной. Всё это уже было. Раз пять. Я доедаю тысячное яблоко и сажусь в автобус.
У меня нет машины. Я не люблю машины. Они создают проблемы. Большая часть вещей, изобретённых человеком, создаёт проблемы. Машины. Они загрязняют наш мир. Они отравляют нас. Они отравляют нас и наших детей. Они отравляют жизнь. Они пожирают полезные ископаемые, подходящие к концу ресурсы Земли. А ведь ничто не вечно. Ничто не вечно. Никто не вечен.
Три через два. Я работаю три дня. Я отдыхаю два дня. Дома меня ждёт мой питомец. Вечерние новости. И долгожданный сон. Воскресенье. Днём я читаю Антона Павловича Чехова. Русский писатель. А вечером... Вечером я иду на крышу...

1 место. Проза.
Шубина Ангелина, школа 2, 8В класс.

              Розы

  Артуру очень нравились цветы, но особенно он любил розы, хотя и всячески это отрицал. Отговорок юноша всегда подбирал много, каждый раз разную, никогда не повторялся. То розы колются, то это подарок для девушки, а не для мужчины, то цветы - бестолковая вещица, занимающая лишь много места - всё равно потом завянут. Но старший брат не мог не замечать, как радостно блестят глаза Артура, когда он видит огромные букеты, как на бледных щеках появляется легкий румянец, как он улыбается, кусает губы, пытаясь спрятать счастливую улыбку. Поэтому Эрен, старший брат Артура, каждый день рождения дарил младшему пёстрый букет роз. Это было их семейной традицией. Возможно, именно поэтому юноша так любил этот праздник.
  Но почему-то сейчас, когда впервые за этот день небо было застлано облаками, а солнца не было видно, Эрену захотелось поговорить. Не от скуки или чего-то иного - ему это просто было необходимо. Он вновь, как много лет назад, сел с братом, открыл было рот, но тут же осознал, что понятия не имеет, о чём следует говорить, поэтому, немного поразмыслив, решил говорить обо всём подряд, зная, что брат будет слушать всё.
  - Знаешь, - наконец выдал он, - отец женится. Он очень счастлив со своею невестой. Она женщина очень хорошая, жаль, что ты тут и не можешь её увидеть. Представляешь, впервые за долгое время отец по-настоящему улыбается. Ты ведь помнишь ту его улыбку? А маму ты помнишь? Её звонкий голос? Её приятные, мягкие черты лица? Её душевную теплоту? Ты ведь весь в неё пошёл! Те же длинные чёрные волосы, то же худое телосложение, и те же добрые голубые глаза...
  Ты прости, что так редко приходил. Отец строго-настрого запретил мне тебя навещать. Да, вот такой я оболтус, прорвался к тебе без разрешения. До последнего не зная, захочешь ли ты, чтобы я принёс эти цветы, но ничего другого мне в голову не пришло. Сколько я дарю тебе эти жалкие веники? Прости, что мелю такую чушь. Я говорю это и сильно волнуюсь, словно девушка на первом свидании.
  Там наверху скучно без тебя. Глупый, почему ты не сказал о своей болезни? Если бы ты не был таким гордым, то всё было бы хорошо. Мне очень плохо без тебя. Как же я хочу, чтобы время повернуло вспять! Всё было бы как раньше: мы бы жили нашей большой, дружной семьёй: мама, папа, я и ты - как тогда, в детстве? Помнишь ведь? А помнишь наши семейные прогулки? А летние поездки? Ты ведь любишь лето?
  Точно, я совсем забыл. Та девчонка, которая нравилась тебе в старшей школе, уже вышла замуж. А ещё ты был прав насчет моей бывшей, Джейн. Искренне жалею, что тогда не послушал твоего совета.
  И счастливы все кроме нас. Тебе не кажется, что это нечестно? Почему?..
  - Эрен!
  Возглас отца прервал звенящую, больно давящую на виски тишину, воцарившуюся в этом месте.
  - Ты вновь ослушался меня?
  Дальше Эрен не слушал, он с ненавистью смотрел на отца, искренне не понимая, почему тот так охладел к нему и брату за последнее время. Сам же мужчина, глубоко вздохнув, отошёл от калитки, не в силах больше смотреть, как его старший сын, стирая колени в кровь, ползает у могилы брата, сморгнул выступившие на глаза слёзы и подумал, что лучше не стоит трогать сейчас сына.