Заповедник слов

Розов Евгений

ЦРТ

Гран-при в разделе "Проза" и диплом III степени в разделе "Поэзия"

в старшей возрастной группе на конкурсе 2010г.

Победитель конкурса экспромтов-2010.

 

                                     «СУМАСШЕДШИЙ» ДОМ. 

                                       (история старшеклассника)       

«Болезнь моя только в том, что за двадцать лет я  нашел во всем городе одного только умного человека, да и тот сумасшедший».

А.П. Чехов. «Палата номер шесть».

 

Я не знаю, что заставило меня, одиннадцатиклассника Костю, написать эту историю. Писать  не люблю и не умею, учитель всегда критиковал мои сочинения, да еще к тому же времени, знаете, мало: к ЕГЭ готовиться надо. Но, тем не менее, история написана. И, наверное, я не мог ее не написать. Крик души.

 

                                                       I.

 

Представьте себе большую коробку из белого кирпича, в которую понатыканы окна и телевизионные тарелки. Представили? Это мой дом, дом в котором я живу уже 10 лет.

Это стандартный типовой дом, такие пачками торчат по России. И жизнь в нашем доме идет типовая.

Каждый день соседки Галина Карловна и Зинаида Петровна начинают свои извечные споры. Галину Карловну, всем недовольную женщину, приблизительно пятидесяти лет совершенно не устраивает, что по соседству с ее квартирой находится квартира Зинаиды Петровны. А Зинаида Петровна ворчит и жалуется - вот, мол, «выгнать Галку из дому надо, шуму много делает». Соседки не могут жить спокойно, они вовлекают в  войну не только своих мужей, детей и многочисленную родню, но и нас, жильцов дома  №18, казалось бы совсем к этому непричастных.  Когда я сталкиваюсь на лестнице с Зинаидой Петровной или с Галиной Карловной, неважно, - они даже выглядят как-то одинаково - сразу бегло здороваюсь и убегаю. Если хоть на минутку задержишься, тебе будут рассказывать про то, какая «Галина Карловна (Зинаида Петровна) нехорошая, падшая женщина. Слышишь, мальчик, и сын у нее дурак, ты таким не будь, и муж на руку не чист. По ихней  семейке, прости Господи, тюрьма плачет, ей-богу  всех бы посадила. Мы, жильцы, страдаем, пока они юбилеи свои на всю катушку справляют, спать не дают, а мне на работу вставать рано. Звери они!».

 И так далее, и тому подобное…

Самое страшное по ошибке сесть с одной из этих дам в лифт. Они на восьмом этаже живут, а наша семья – на девятом. Следовательно, восемь этажей  волей – неволей придется слушать  постоянные жалобы.

Еще у нас в доме живет дядя Вася, тихий и незаметный алкоголик. Он пьет один, не кричит и не ломает мебель, потому живет в доме спокойно и не имеет проблем с милицией. Но пьет Вася страшно. Однажды  чуть не спалил наш дом. Пожарных вызывали, хорошо, что те успели все быстро потушить. С тех пор жить в доме стало мне немного боязно.

Следующий жилец- Иван Иваныч, солидный мужчина сорока пяти лет, страдающий ожирением.  Говорят, тучность делает людей более добрыми с виду, однако с Иван Иванычем не так. В его необмерной фигуре есть что-то грозное. Он по - животному ненавидит кошек, и это делает его похожим на огромную собаку.

В нашей квартире, кстати, живет кошка. Узнай об этом Иван Иваныч, сразу перестал бы здороваться.

На пятом этаже дома обитает семья Костопаровых. Никогда не думал, что семейное сходство в людях может быть так четко выражено! Все Костопаровы:  отец, мать, дочь (наша ровесница) и детсадовец сын - худые, бледные люди. И у всех, кроме маленького Костопарова, по-птичьи загибаются вниз горбатые коршуновские носы. Эта семья ни с кем не здоровается, ведут себя, будто аристократы, смотрят презрительно.

Ну и пусть! не хотят, здороваться - не надо. Однако это очень раздражает Галину Карловну и Зинаиду Петровну. Иногда их вечная война на короткое время  затихает и внимание соседок, видимо, не умеющих жить без раздоров, приковывается к Костопаровым. Раз я видел, как они зажали дочь Костопарова, бледную худую девушку с фамильным носом, в угол и объясняли, почему нужно здороваться со старшими. Костопарова - дочь презрительно смотрела сверху вниз на галдящих и возмущающихся соседок. Надо было видеть, как воинственно раздувались у нее ноздри. Казалось, сейчас он клюнет своим орлиным носом навязчивых собеседниц в болтливые головы.

Жаль, не умею рисовать –  вышла бы замечательная картина!

Четвертый этаж полностью принадлежит пенсионерам. Пожилые дамы на весь день отпускают своих мужей поиграть в домино, а сами пускаются в сплетни. Они всегда знают, что у кого пропало, кто с кем развелся, долго ли простоит наш дом и тому подобное. Помню, как - то восьмом классе я попросил отличницу Машу помочь объяснить мне алгебру. И мне хорошо - научусь, и ей полезно - тему перед контрольной повторит. Маша пришла ко мне в пять часов. Объяснив мне трудные примеры, отличница отправилась домой.

На следующий день подходят, значит, ко мне эти старушки и говорят: «ай-ай, мальчик! Рано еще девчонок в дом водить, оперись-ка, птенчик, сначала!» Мое объяснение насчет алгебры было встречено хитренькими улыбочками. И вот, спустя три года, меня до сих преследуют эти улыбочки, шепоток за спиной, тихонько произносимые фразы: «А сынок, то у них, смотри же ты, уже развратен!»

Чувствую, у вас сложилось впечатление, что в бедном восемнадцатом доме живут только  грубые, пошлые люди. Это не так. Взять вот семью Хворостовых – замечательная семья! На жизнь смотрят без злобы, в чужие дела не лезут, но и свой сор из избы не выносят. Нравятся они мне - добрые.

Или, к примеру, Антонина Алексеевна, маленькая пухленькая женщина лет сорока. Работает шофером. Работа тяжелая и изнурительная. А платят считанные гроши. Что поделать - муж Антонины Алексеевны сейчас в больнице. Ему должны сделать сложную операцию. На лечение нужны большие деньги. Вот и работает Антонина Алексеевна «как проклятая». Спасает мужа. И пусть Костопаровы задирают перед ней свои горбатые носы –  Антонина Алексеевна – вежливый, интеллигентный и умный человек. 

 

                                                        II.

 

Однако главная героиня этой истории в доме давно не живет. Жаль. Мне ее не хватает, она вносила радостную и легкую атмосферу в жизнь нашего дома. Пока не «сошла с ума». Впрочем, обо всем по порядку.

 

Наша семья переехала в восемнадцатый дом в 1999 году. Нам с братом было тогда по 6 лет. И первое радостное впечатление от нового места жительства подарила мне старая высокая женщина, соседка по этажу. Ее звали Вера Васильевна. Фамилии ее я никогда не знал.

Помню, как Вера Васильевна пришла знакомиться с нами, новыми соседями.

Был вечер. Она сидела у нас на кухне и рассказывала различные истории. Такие истории могут рассказывать только старые мудрые люди. Она не жаловалась и не ворчала, как многие старики, а просто тихо, вкрадчиво говорила. И желтый свет лампы освещал ее худое, израненное морщинами лицо  Голос Веры Васильевны звучал нежно и музыкально, ее хотелось слушать бесконечно долго. Она сидела и рассказывала, рассказывала, рассказывала… А мы, завороженные, молча слушали, боясь даже шелохнуться.

За окном падал большой белый снег. На улице было уже совсем темно, от этого снег казался еще белее. Он падал спокойно. Даже  не падал, а плавно спускался на нашу грешную землю.

А я все сидел и слушал.

 

Такой была моя первая встреча с Верой Васильевной. Я навсегда запомнил тот тихий вечер и морщинистое лицо, освещенное желтой лампой.

 

О жизни Веры Васильевны я знал совсем немного. Она и ее сестра, Елизавета  Васильевна, родились в 20х годах прошлого века в Ленинграде. В Блокаду сестры работали на оружейном заводе, изготовляли снаряды. Маленьким девочкам приходилось выполнять тяжелую, непосильную работу.  Работали с остервенением – хотели отомстить за бомбежку  города, за слезы матери, за смерть отца. У них совсем не было детства.

Жизнь не стоит на месте. Война отгремела, годы шли дальше, сестры вырастали, взрослели, потом вышли замуж, затем похоронили своих мужей. Детей им Бог не дал.

Уже в преклонном возрасте судьба привела их в наш город. Вера Васильевна и Елизавета Васильевна поселились в нашем доме. Чтобы избавиться от одиночества, сестры жили вместе в одной квартире.

Елизавета Васильевна часто болела,  я редко видел ее. Она была очень похожа на сестру, такая же высокая, вся в морщинах. И глаза уже потухшие. Видно, что старушка  не живет, а доживает свою трудную жизнь. Глаза же Веры Васильевны были прекрасны: огромные, блестящие, почти не выцветшие от старости. Они притягивали к себе. Глядя в них, почему-то становилось уютно и хорошо, как в детстве.

В 2005 году случилась беда – Елизавета Васильевна умерла. Горе подкосило Веру Васильевну, и прекрасные глаза потемнели, спина согнулась. От горя и одиночества женщина начала тихо «сходить с ума».

Однажды я встретил ее в городе, она стояла на улице и машинально кормила голубей. Взгляд ее показался мне совсем пустым. Искорки веселья и доброты, жившие в ее глазах раньше, исчезли. Вера Васильевна умирала.

«Сумасшествие» ее росло с каждым днем, она постоянно шептала что-то про себя, повесила на входную дверь большую икону. Можно было видеть, как Вера Васильевна стоит на коленях посреди этажа и молится. Однажды она чуть не попала под машину – водитель успел вовремя затормозить.

Смерть все не шла к Вере Васильевне, а та уже тяготилась жизнью. И глядя на костлявую, словно согнутую пополам, вечно бормотавшую молитвы,  «безумную старуху», я вспоминал мудрую пожилую женщину, пришедшую к нам на новоселье в далеком девяносто девятом году.

 

Через два года Вера Васильевна была отправлена  какими - то внезапно появившимися родственниками в психиатрическую больницу.

Из дома исчезла «сумасшедшая» старушка, женщина, которую я почти не знал, а на душе стало внезапно пусто и неизмеримо больно…

 Тогда  весь год шли дожди, земля вокруг дома превратилась в липкую грязь. Помню, как мы с братом утром, выходя в школу, засучивали штанины брюк, чтобы не испачкаться. Ботинками, туфлями, сапогами люди заносили грязь в дом. В тот год между жильцами участились раздоры. Костопаровы еще выше стали задирать фамильные носы, грозить кому - то милицией. Галина Карловна и Зинаида Петровна опять возобновили свою войну. Старухи с четвертого этажа до безобразия долго перемалывали «сумасшествие» Веры Васильевны. Иван Иваныч раздулся еще больше. У него совсем испортился характер: он топал ногами (при этом его ляжки отвратительно тряслись), кричал противным тонким голосом на старух - одна из них завела себе кота! В доме появилось непонятное беспокойство, нервозность. Все жильцы словно бы разом озлобились. И только Святой с потемневшей иконы на двери Веры Васильевны смотрел на мирскую суету спокойно, но укоризненно своими большими грустными глазами.

Через месяц оборотливые родственники Веры Васильевны продали ее квартиру. Теперь в тридцать первую поселились молодые черноволосые ребята. Первым делом они вырвали из двери икону и со смехом выбросили в мусоропровод. Ребята пьют на площадке водку из горла, пристают к дочери Костопарова. Теперь ночью часто можно слышать (а стены нашего дома очень тонкие), как грубо в тридцать первой «щипают» пальцами гитарные струны да поют пьяными голосами: « И сам ты вор, я тоже был во-о-о-о-о-ро-о-ом!».

 И в нашем доме, среди постоянных ссор, ругани, в мире грязных лестничных клеток, пошлых разговоров,  подглядываний, подслушиваний, жалоб в милицию, в мире шума, в царстве постоянной головной боли я теплым словом вспоминаю двух милых добрых старушек – Веру Васильевну и ее сестру.

Зря сплетницы с четвертого этажа мелют про них всякие гадости! Я глубоко уверен, что за всю свою  жизнь сестры никому не причинили зла.

Вот и вся моя история. Тут нет взрывающихся машин, несчастной любви, наследства и прочих вещей, которые делают рассказы интересными в глазах читающей публики. Я просто хотел описать жизнь нашего дома.  Такой, какой она есть на самом деле.

Знаете, мне часто кажется, что во всем нашем осоловевшем от грубости и интрижек доме «сумасшедшая» старая женщина Вера Васильевна была здоровее и разумнее всех.

Царствие ей Небесное!

                                                                                                                        2009г.

Экспромт.

Удивительный, сладостный вкус!

Так и манит лягушку арбуз.

Проглотила... и стала она

Покрупнее любого слона.

Почесала довольно пузо:

"Вот и все. Теперь нету арбуза".

Давит в пузе тяжелый груз.

Это наш неудачник-арбуз.